... продолжение, начало – часть I.

Уже в конце первого этапа последней крупномасштабной реставрации фресок Сикстинской капеллы, в середине 1980-х годов, поднялась волна критики, неутихающая по сей день. Апологеты реставрации уверены, что наконец-то миру явлен подлинный Микеланджело, который на протяжении столетий был скрыт под наслоениями грязи и свечной копоти. Противники считают, что величайший шедевр эпохи Ренессанса в результате грубого вмешательства был уничтожен безвозвратно.

Единственное, что объединяет и тех и других – полное отсутствие сомнений в том, что реставрацию проводили люди, искренне болеющие за судьбу шедевра Микеланджело и максимально добросовестные.

Одним из первых, кто вступил в публичную полемику с главным реставратором Джанлуиджи Колалуччи, был известный американский искусствовед, специализировавшийся на итальянском Ренессансе, Джеймс Бек (1930 – 2007 г.г.). В своё время он открыто критиковал многие громкие реставрации и пертурбации произведений искусства и основал группу «ArtWatch International» для борьбы с безответственными практиками в мире искусства.

К своей кампании по прекращению реставрационных работ в Сикстинской капелле Джеймс Бек привлёк коллег-специалистов по искусству Возрождения. Дело дошло до того, что нью-йоркский арт-дилер и защитник искусства Рональд Фельдман (1938 – 2022 г.г.) организовал петицию, поддержанную 15-ю художниками с мировой известностью, с просьбой к римскому папе Иоанну Павлу II приостановить реставрацию капеллы. Среди подписантов были Роберт Мазервелл (1915 – 1991), Джордж Сегал (1924 – 2000), Роберт Раушенберг (1925 – 2008), Христо Явашев (1935 – 2020) и Энди Уорхол (1928 – 1987).

Почему результат труда реставраторов вызвал волну возмущения у искусствоведов и художников по всему миру?

Главная причина кроется в предположении, что Микеланджело работал только в технике «buon fresco» – то есть рисовал исключительно по сырой штукатурке. Исходя из этого, химики реставрационной группы решили применить растворитель, который эффективно снял с потолка всё до самой штукатурки, пропитанной краской. Весь тёмный слой животного и растительного клея, лака и сажи, весь воск и все перекрашенные предыдущими реставраторами участки были удалены. После обработки осталось только то, что было нарисовано «по-сырому».

Однако Микеланджело мог возвращаться к сделанному и позже. Какие-то детали он мог прорисовывать уже в технике «fresco a secco» – по сухой штукатурке. Вероятность этого велика. Иначе, чем объяснить то, что в результате реставрации фигуры на фресках утратили объём и пластичность.

Почти каждый живописец использует чёрную краску для моделировки изображаемых форм и объёмов, и знает, что она, по аналогии с входящим в её состав пигментом, называется «Сажа газовая». Джеймс Бек полагал, что Микеланджело использовал сажу в слое клея, чтобы наложить тени и чёткие тёмные очертания после высыхания штукатурки. Если это так, то большая часть этого клеевого слоя была смыта в ходе реставрации.

Да, изначальные цвета Микеланджело были восстановлены. Они оказались гораздо светлее и ярче, чем были прежде. Но ушли полутени, нюансы, детали – то, что придавало шедевру глубину восприятия. Гениальное произведение искусства, по мнению критиков, превратилось в набор «плоских раскрашенных картинок».

Американский художник, реставратор и историк классического искусства Питер Лейн Аргуимбау на своём сайте выразился следующим образом: «Вы когда-нибудь чувствовали, что некоторые вещи никогда не увядают и остаются источником вдохновения на все времена? Такой была Сикстинская капелла, теперь химически лишённая божественного откровения и выглядящая шокирующе неуместной. ...Это обязанность реставратора – не менять намерений художника, учёный тут ничем не может помочь. Кого интересует, что Колалуччи открыл Микеланджело как колориста и может объяснить колористические тенденции Понтормо и Росси. Его дело – обеспечить, чтобы всё осталось на местах и оставить его в покое. В сравнении фотографий «до» и «после» есть много доказательств того, что Колалуччи удалил фрагменты «fresco a secco» и оставил многие участки в состоянии недоделанных набросков».

Коротко и однозначно в 1990 году ответил критикам реставрации в интервью американской ежедневной газете «The New York Times» директор отдела византийского, средневекового и ренессансного искусства музеев Ватикана Фабрицио Манчинелли (1940 – 1994 г.г.) – «Мы убрали грязь. Мы не убирали Микеланджело».

Своё отношение к последней реставрации высказал и ведущий в России специалист по искусству Возрождения, искусствовед, член-корреспондент РАН Виктор Гращенков (1925 – 2005 г.г.). В своей статье «Жизненная судьба произведений искусства» из книги «Гращенков В. Н. История и историки искусства», изданной в 2005 году, он писал:

«Главный критик нынешней реставрации Джеймс Бек считает, что слой клея, частично покрывавший поверхность росписи, был основой тех поправок «по-сухому», которые делал сам Микеланджело. Современные реставраторы растворяли этот клей довольно агрессивным водным раствором, накладываемым на клеевую поверхность фресок на три минуты. После полной ликвидации клея смывались старые записи и старая грязь. Но вместе с ними неизбежно, частично или полностью, исчезали ещё остававшиеся авторские поправки, нанесённые «по-сухому». Утверждение о том, что вся роспись на 90–100% выполнена в технике чистой фрески, не выдерживает серьёзной критики. Сегодня мы видим живопись Микеланджело утрированно обнажённой в её первооснове «buon fresco», без тех колористических поправок, которые в действительности определяли её истинный красочный слой, гармонизируя и обогащая его. Так же, как прежде ошибочно полагали живопись Микеланджело подобием «раскрашенной скульптуры», так и ныне ошибочны восторги по поводу впервые открытого в Сикстинской капелле и ранее не ведомого экспрессивного Микеланджело-колориста. В качестве дополнительного аргумента в пользу новейшей реставрации указывают на прямое сходство современного колорита люнетов и сводов Сикстинской капеллы с палитрой и живописной манерой флорентийских маньеристов Россо Фьорентино и Понтормо, видя в них прямых последователей Микеланджело. Но ведь и их живопись, прежде всего в алтарных картинах, предстаёт перед нами обнажённой, лишённой своего первоначального покрова. Эта проблема «покрова», который у итальянских авторов с давних времён назывался «velatura», представляется нам чрезвычайно важной для правильного суждения о живописи старых мастеров...»

Споры вокруг реставрации продолжаются до сих пор, каждый участник сам принимает решение, где поставить запятую в крылатом выражении «КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ» применительно к реставраторам Сикстинской капеллы.

По окончании реставрационной темы, приведём лишь несколько любопытных наблюдений, сделанных в 2010 году Витторией Чимино, будучи в то время руководителем Ватиканского бюро по сохранению фресок:

«Когда ты входишь в Сикстинскую капеллу, то при виде творения Микеланджело забываешь обо всем. Люди оставляют очки, фотоаппараты, шапки, шарфы, документы, даже костыли, инвалидные и детские коляски.
... В процедуре удаления пыли участвует десяток реставраторов Ватиканских музеев, которым помогают стажеры. В этом году среди них и две девушки из Швеции. Им помогает целая команда техников. Самые молодые говорят, что они могут рассматривать фреску «Страшный суд» только несколько минут, потому что их переполняют эмоции. Они, как хирурги в операционном зале, концентрируются на нескольких квадратных сантиметрах росписи, стараясь забыть о величии фигур, которые парят в глубине лазурного пространства, созданного Микеланджело. Работа продолжается с восьми вечера до полуночи.
...В полночь все складывают инструменты, снимают форму и направляются к выходу. Шаги гулко отдаются в галереях Ватиканских музеев, погруженных в тишину. Хранители за их спинами тушат свет и закрывают двери. У выхода из холла с четырьмя дверьми ключи передаются хранителям. Их держат в тридцати пяти ящичках с отделениями. Всего насчитывается три тысячи ключей, включая копии».

Лауретта Колоннелли, корреспондент итальянской «Corriere della Sera» дополняет: «В полночь воздух, очищенный с помощью кондиционеров, проникает через отверстия, расположенные возле окон, свободно течет и образует воронки вокруг фигур персонажей Микеланджело. Кажется, что он вздымает одежды пророков, ерошит волосы у обнаженных; ты как будто вдыхаешь горный воздух, открыв окно после снегопада».